И ОН ГОВОРИТ ЕЙ: "С ЧЕГО МНЕ НАЧАТЬ, ОТВЕТЬ?
Я КУПЛЮ НАМ ХЛЕБА, СНИМУ НАМ КЛЕТЬ.
НЕ БРОСАЙ МЕНЯ ОДНОГО ВЗРОСЛЕТЬ,
ЭТО ХУЖЕ АДА.
Я ИГРАЮ БЛЮЗ И НОШУ СЕРЬГУ,
Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО ДЛЯ ТЕБЯ СМОГУ,
НО МНЕ ГНУСНО БЫТЬ У ТЕБЯ В ДОЛГУ,
ДА И ТЫ НЕ РАДА."

ГОВОРИТ ЕЙ: "Я НИКОГО НЕ ЗВАЛ,
У МЕНЯ ЕСТЬ СЦЕНА И ЕСТЬ ВОКЗАЛ,
НО ТЕПЕРЬ Я ВИДЕЛ И ОСЯЗАЛ
САМЫЙ СВЕТ, ПОХОЖЕ.
У МЕНЯ В ГИТАРНОМ ЧЕХЛЕ ПЯТАК,
Я НЕ СПЛЮ БЕЗ ПРИСТУПОВ И АТАК,
А ТЫ ПОГЛЯДИШЬ НА МЕНЯ ВОТ ТАК,
И ВСКИПАЕТ КОЖА.

Я БЫЛ МАЛЬЧИК, Я БЕЗЗАБОТНО ЖИЛ,
Я НЕ ТОТ, КТО ПАШЕТ ДО СИНИХ ЖИЛ,
Я ТЕБЯ, НАВЕРНО, НЕ ЗАСЛУЖИЛ,
ТОЛЬКО КТО АРБИТРЫ.
НОЧЕВАЛ У РАЗНЫХ И БЫЛ ИГРОК,
(И ПОСМЕЛ СТУПИТЬ ТЕБЕ НА ПОРОГ),
И КУРЮ, КАК ДЬЯВОЛ, ДА ВСЁ НЕ ВПРОК,
ТОЛЬКО ВКУС СЕЛИТРЫ.

ЧЕРЕЗ СЕМЬ ЛЕТ СМРАДА И КАБАКА
Я УМРУ В ЛЫСЕЮЩЕГО БЫКА,
В ЭТИ ЛЯЖКИ, ПОШЛОСТИ И БОКА,
ПОУЧАТЬ И ОХАТЬ.
НО ПОКА Я ЖУТКО ЖИВОЙ И ТВОЙ,
ПАХНУ ДЫМОМ, СОЛЬЮ, СЫРОЙ ЛИСТВОЙ,
ПИТЕР ПЕН, ИВАНУШКА, ДОМОВОЙ,
НЕ ОТДАЙ МЕНЯ ВДОЛЬ ПО ТОЙ КРИВОЙ,
ГДЕ ТОСКА И ПОХОТЬ."

И ОНА ГОВОРИТ ЕМУ: "И В ЛЕСУ,
У ЦЫГАНА С УЗКИМ КОЛЬЦОМ В НОСУ,
Я ТЕБЯ ОТ ВРЕМЕНИ НЕ СПАСУ,
МЫ ЕГО ТАМ ВСТРЕТИМ.
Я УМЕЮ ВЕРИТЬ И ОБНИМАТЬ,
ТОЛЬКО Я НЕ БУДУ ТЕБЯ, КАК МАТЬ,
ОПЕКАТЬ, ОПРАВДЫВАТЬ, ПОДНИМАТЬ -
Я ЗДЕСЬ НЕ ЗА ЭТИМ.

КАК ВСЕ ДЕТИ, РОСШИЕ БЕЗ ОТЦОВ,
МЫ ХОТИМ ИГРУШЕК И ЛЕДЕНЦОВ,
ОДЕВАТЬСЯ ПРАЗДНИЧНО, ЧТОБ РУБЦОВ
И НЕ ЗАМЕЧАЛИ.
ТОЛЬКО НЕТ НА СВЕТЕ ТОГО ПУТИ,
ГДЕ НАМ ВЕЧНО НЕТ ЕЩЁ ДВАДЦАТИ,
ВСЕГО СПРОСУ - РАДОВАТЬ И ЦВЕСТИ,
КАК ВСЕГДА ВНАЧАЛЕ.

КОГДА МЕРКНЕТ СВЕТ И ПРИХОДИТ КРАЙ,
ТЕБЕ  НУЖЕН  МУЖ,  А НЕ МАЛЬЧИК  КАЙ.
ОТВЫКАЙ, ХОРОШИЙ МОЙ, ОТВЫКАЙ
ОТСТУПАТЬ, РОБЕЯ.
ЕСТЬ ВОКЗАЛ И СЦЕНА, А ЕСТЬ ЖИЛЬЁ,
И СУДЬБА ОБЫЧНО БЕРЁТ СВОЁ
И У ТЕХ, КТО БЕГАЕТ ОТ НЕЁ, -
ТОЛЬКО ЧУТЬ ГРУБЕЕ."

И СТОЯТ В МОЛЧАНЬЕ, ОГЛУШЕНЫ
ЭТИМ НОВЫМ КАЧЕСТВОМ ТИШИНЫ,
ГДЕ ВСЕ КУЧЕВЫЕ И ТО СЛЫШНЫ, -
ЖДУТ, НЕ УБЕГАЯ.
КАК ЖИВЫЕ КАМНИ, СТОЯТ ВДВОЁМ,
А ЗА НИМИ ГАСНЕТ ДВЕРНОЙ ПРОЁМ,
И ЗЕМЛЯ В ИЮЛЕ СТОИТ СВОЁМ,
СИНЯЯ, НАГАЯ.

Вера Полозкова