А я говорил: "Бросай филфак! Поехали на Аляску!
Заведём у юрты двенадцать собак, в полозья врежем коляску,
Будем встречать ледяной рассвет консервами из Канады,
Будем разглядывать волчий след, одеваясь в овечьи латы.

Какая теория прозы, ты что! А там океан и горы!
Там ветер смешался с водой и мечтой, порвав скалистые шторы,
Большая медведица ловит в воде звёздную жирную рыбу,
Там дорога из «где-то» ведёт в «нигде», минуя посёлок «либо».

Я точно тебе говорю, бросай! Ты видишь? Сегодня лето!
А ты собираешься что-то писать, учишь свои билеты,
И время на кофе и туалет, да кошку в комочках меха,
А нужен всего-то один билет, чтобы уйти, уехать.

Там будут живые Ахматова, Блок — в виде цветных водопадов,
А по выходным там гуляет Бог. Любит, до полураспада.
Там всё, что ты даже не сможешь прочесть, можно потрогать руками.
Но вот ты заводишь будильник на шесть, говоришь, что завтра экзамен.

А я повторяю, поедем со мной к Луне цвета спелой клюквы.
Хватит глотать, разбавляя слюной, чужие мысли и буквы.
Поедем! Там тихо стучат топоры, бурлит золотая тина,
Там валят деревья в реки бобры, отстраивая плотины.

Засыпаешь. И книги твои храпят с чистых беспыльных полок.
Засыпаешь. Висит Иисус распят, поскольку тоже филолог.
Выхожу от тебя и российский флаг закрывает собой звезду.
Через время я нагружу собак и огней тебе привезу!

Чтобы было чем жечь А-четыре, А-три, и тетрадки, и книжный шкаф.
Привезу медведицу: вот, посмотри. Не понравится — спрячу в рукав.
Я оставлю юрту с дубовым столом Экзюпери-пилоту.
Но, наверное, ты получишь диплом и устроишься на работу.

Что толку, творил, шевелил, бубнил, боролся с душой и с тушей!
И всё говорил, говорил, говорил, и требовал: слушай, слушай!
А, может, не нужно собак и юрт, не нужен рассветный мак...
Послушай, чего там вообще сдают? Хочу поступить на филфак.

Андрей Гоголев