Кутайся в шарф, натягивай кофты до пяток,
Пей чёрный чай с клюквой, корицей, мятой —
Будет зима. Октябрь продувает шею,
Бросая тебя в заснеженную траншею
Мягкой пушистой лапой.

В клёны вплелись линии золотые.
Как ты? Уже справилась с аллергией?
Или, быть может, по кружке стального грога?
Видишь, бежит к звёздам твоя дорога —
Стоит ли днями прятать себя в квартире?

В ней хорошо, лампово и душевно,
Никто не кричит, не режет слова и нервы,
Маркес и Бродский рядом с тобой пьют чай,
Можно сидеть и просто молчать. Молчать!..
[Лучше, чем Копенгаген, Берлин, Палермо]

Музыка! Слышишь? Китами плывут по нотам
Чьи-то слова — исписанные блокноты.
Будет гореть огнём этот Третий Рим?
Будет гореть. [Вот заиграли "Сплин"]
Это твой "Орбит"?

Пора вылезать из мятой большой футболки,
Время тепла — свитер — пушистый, колкий.
Если зима выстрелит в бледный лоб —
Кровь разукрасит стены и потолок,
Тело остынет в морге.

Так что, — крепись. Белый туман из ваты.
Утро. Октябрь. Чай без корицы с мятой.
Горький больничный привкус у тёплых губ.
Всё переменится. Ты перестанешь падать.
И без всяких тут «не буду» и «не могу».

Джек Абатуров